Ванесса-Хелена.
эзотерик
Тема: #62169
Сообщение: #2238038
07.08.06 16:10
|
NEXT
Анализируем конкретные высказывания
Кругляков: "Учёным на самом деле очевидно, где наука, а где лженаука" ("Компьютерра" №41 (2001).
Кун: "Учёные исходят в своей работе из моделей, усвоенных в процессе обучёния, и из последующего изложения их в литературе, часто не зная и не испытывая никакой потребности знать, какие характеристики придали этим моделям статус парадигм научного сообщества.... Учёные обычно не интересуются и не обсуждают вопрос о том, что придает правомерность частным проблемам и решениям" .
Лакатос (любимая поговорка): "Большинство учёных имеют такое же представление о том, что такое наука, как рыбы о гидродинамике".
Кругляков: "У настоящих учёных остается много возможностей доказывать свою правоту".
Малкей: "Современная наука пользуется необычной, по сравнению с другими областями интеллектуальной деятельности свободой от споров относительно своих оснований. Большинство научных исследований осуществляется в условиях столь сильной защищённости всех цепочек исходных положений, что пересмотр их или опровержение делаются практически невозможными".
Дарвин: "Хотя я вполне убежден в истине тех воззрений, которые изложены в этой книге в форме краткого обзора, я никоим образом не надеюсь убедить опытных натуралистов, умы которых переполнены массой фактов, рассматриваемых ими в течение долгих лет с точки зрения, прямо противоположной моей... Но я смотрю с доверием на будущее, на молодое возникающее поколение натуралистов, которое будет в состоянии беспристрастно взвесить обе стороны вопроса".
Планк: "Новая научная истина прокладывает дорогу к триумфу не посредством убеждения оппонентов и принуждения их видёть мир в новом свете, но скорее по тому, что ее оппоненты рано или поздно умирают и вырастает новое поколение, которое привыкло к ней".
Кругляков: "Настоящие эксперты никогда не скажут ни да, ни нет, если не будут абсолютно уверены". Вариант, что эксперт "зарубит" серьезное исследование: "абсолютно исключён".
Кун: "Лорд Релей к тому времени, когда его репутация прочно утвердилась, представил на рассмотрение в Британскую Ассоциацию статью о некоторых парадоксах электродинамики. Его имя было случайно опущено, когда статья была послана впервые, и сама статья была отвергнута как работа какого-то "любителя парадоксов". Вскоре после этого, когда его имя было указано, статья была принята".
Пopyc: "Решения экспертов всегда находятся в сильной зависимости от культурных факторов, воздействующих на научные процессы "извне"".
Кругляков, имея в виду журналистов: "Голову на плечах надо иметь, может ли то, что ему рассказывают, хоть мало-мальски соответствовать действительности".
Журналист "Компьютеры" Левкович-Маслюк, "купившийся" на этот совет: "Для примера посмотрим на стиль классических сочинений по торсионным полям и их приложениям. Берём книгу Геннадия Шипова "Теория физического вакуума". Листая книгу, замечаем, что тензоры, спиноры, а так же многочисленные формулы постепенно начинают перемежаться фразами о "первичном сверхсознании", способными осознать Абсолютное "ничто".
Где-то в районе двухсотой страницы мы узнаем, что "технология единого поля Махариши" и объединение четырех фундаментальных взаимодействий "идут параллельно и направлены для улучшения жизни человечества", а в конце книги упоминается Иисус Христос, как ("вероятно") "реальная сущность верхнего уровня"" ("Компьютерра" №41 (2001)).
В данном случае квалифицированный журналист, воспользовавшись плохим советом, сразу же сел в лужу, потому что с точки зрения научной стилистики работа Шипова почти безупречна. А что касается приведённых высказываний относительно сознания и сверхсознания, которых, по мнению журналиста, не должно быть в физических текстах, то вот вам для сравнения фрагмент статьи из авторитетного научного журнала, то есть прошедшей строгую научную экспертизу:
Менский: "...Действительно, если обычно сознание выбирает один из эвереттовских миров наугад, вслепую, то почему бы не предположить, что может существовать такое сознание (наделённое особым талантом, или специальным образом тренированное), которое может делать этот выбор целенаправленно.
...К тому же представление о том, что данному человеку удаётся многократно повторить маловероятное событие (сотворить чудо) возникает лишь в сознании самого "чудотворца" (в силу того, что это сознание специальным образом выбирает эвереттовский мир). И это лишь в его сознании другие наблюдатели оказываются свидётелями этого многократного повторения и тем самым убеждаются в его способностях. Если же мы рассмотрим, как то же самое выглядит с точки зрения одного из наблюдателей, обладающего обычным сознанием, то окажется, что он в огромном большинстве случаев увидит, что это событие, обещанное чудотворцем, не происходит. Ведь его сознание, выбирая эвереттовский мир наугад, окажется, скорее всего, в таком мире, в котором маловероятное событие не осуществляется" (Менский М Б Успехи Физических Наук 170 644-645 (2000)).
В цитируемых фрагментах учёный излагает шизоидную (от греческого schizo — расщеплять) Эверетта-Уилера многомировую интерпретацию квантовой механики, согласно которой наблюдатель усилием сознания может порождать новые параллельные миры и перемещаться между ними.
Я специально ограничился разбором высказываний г-на Круглякова, извлечённых только из одной единственной статьи: "Наука — свет, а лжеучёных — тьма...". При необходимости, подобные сопоставления можно продолжить.
Надеюсь, на этих примерах мне удалось достаточно убедительно показать, что академик Кругляков профанирует обсуждаемые вопросы, сознательно или неосознанно вводит в заблуждение журналистов и читателей, что недопустимо для официального представителя профессиональной науки.
Что же происходит?
Давайте познакомимся с подборкой цитат из книги (не полемической статьи) г-на Круглякова "Что же с нами происходит?", показывающей широту его интересов и характерный стиль рассуждений:
"Сегодня каждый желающий может печатать за свой счёт всё, что угодно, поэтому на прилавках книжных магазинов вместо исчезнувшей научной литературы (издание которой в любой стране убыточно) появились книжонки тех самых полубольных людей, которые в свое время пытались одолеть систему защиты настоящей науки "от дурака".
"Куда печальнее то, что он является заведующим кафедрой в Московском государственном техническом университете радиотехники, электроники и автоматики (МИРЭА) и, благодаря своему положению, может калечить молодые души".
"Возмущение учёных вызывает то, что Акимов бесконтрольно пускает на ветер средства, отбираемые у нищей армии".
"После нескольких лет ниспровержений и охаивания всего и вся, когда господа типа К. Борового, ухмыляясь с экрана телевизора, смели поносить систему образования нашей страны, всё стало на свои места".
"Мутные потоки удручающего по своей нелепости антинаучного бреда продолжают захлестывать средства массовой информации".
"Бессовестность журналиста меня просто возмутила. Ведь я растолковывал ему, что его главный персонаж — крупномасштабный шулер, подробно объяснял, почему. И вот он вновь возносит Акимова со товарищи на щит. Уж не платят ли А. Валентинову эти господа? Что-то слишком рьяно он их защищает, вопреки всякой логике".
"В первых числах мая 1998 г. я написал статью "По ту сторону науки". На сей раз я её в редакцию не посылал, понимая бессмысленность этой акции. Зато заручился поддержкой Министерства науки. Там мне пообещали, что статья будет опубликована в РГ, причем, в кратчайшие сроки. И действительно, 19 мая с. г. статья (без единой купюры или даже правки!) появилась в газете".
"А вот ещё одна проблема. Неужели государственным мужам неясно, что у населения нет меди? Почему до сих пор не прикрыт преступный бизнес?".
"На фоне всего этого власти тратят силы на бессмысленную борьбу за увеличение своих полномочий. Дорого обходится простым людям эта борьба. Понимают ли они, что не С. Кириенко виноват в кризисе? Действия экс-премьера были весьма разумны в создавшейся ситуации. Ну, а что он сделал не так? Наступил на хвост олигархам?"
Академик Мигдал считал, что преследовать науку может только лженаука, но не наоборот
В заключение этой части приведу отрывок из статьи руководителя школы теоретической физики АН СССР Мигдала относительно присущих лженауке косвенных признаков и прошу читателей соотнести их с высказываниями г-на Круглякова.
Мигдал: "У лженауки есть устойчивые, почти непременные черты. Одна из них — нетерпимость к опровергающим доводам.
...Далее, почти без исключения, — невежество и антипрофессионализм, очевидные любому серьезному специалисту. И, наконец, — агрессивность.
...Лженаука пытается доказать свою правоту, не гнушаясь никакими приёмами. Можно и нужно протестовать против несправедливой оценки работы, но стремиться изменить общественное мнение следует принятыми в науке способами. ...Во все времена именно лженаука преследовала науку, и утверждать обратное — неуважение к памяти жертв лженауки, начиная с Галилея".
В чём, собственно, проблема?
Проблемы, конечно, есть, и никто из тех, кто хочет объективно разобраться в ситуации, этого не отрицает. Но это не проблемы лженауки, а проблемы мошенничества под прикрытием науки.
Мошенникам все равно, чем прикрываться: наукой, искусством, религией, мистикой или борьбой с лженаукой. За время своего существования человечество выработало достаточно эффективные механизмы, позволяющие успешно бороться с мошенничеством.
Каждый, подозревающий факт мошенничества, может и должен обращаться в правоохранительные органы. При необходимости милиция обращается за экспертизой к специалистам.
Если, действительно, дело обстоит так, как утверждает комиссия, то есть что уровень прикрывающегося наукой мошенничества вышел за допустимые пределы, значит, плохо работают правоохранительные или законодательные органы, куда и должна быть направлена критика академической комиссии.
Если милиция не обращается за экспертизой в комиссию РАН, то, возможно, она не доверяет уровню компетентности или непредвзятости академиков (я бы, например, не доверял).
За последнее время произошло радикальное падение авторитета профессионального научного сообщества, неверно ассоциируемое с падением авторитета самой науки, то есть классических научных методов получения достоверного знания. По-видимому, причина падения общественной репутации научного сообщества заключается именно в отходе отдельных научных школ и групп профессиональных учёных от тех стандартов, которые в массовом сознании, отождествляются с наукой и научной этикой.
Информация о том, что какие-либо научные объединения нарушают общепринятые научные требования (то есть требования классической концепции науки), через СМИ рано или поздно доводится до каждого.
Проверенная веками и сохранившая в неприкосновенности высокий уровень авторитета классическая концепция науки, основанная на философских принципах объективности, реальности и познаваемости, содержит строгие требования к моральным нормам научного сообщества, среди которых главными являются непредубеждённость, незаинтересованность (то есть отсутствие установки на извлечение из результатов исследования личных преимуществ), беспристрастность, независимость, самокритичность.
Во второй половине XX века существенно снизился авторитет доминирующих в теоретической физике школ релятивизма и ортодоксальной квантовой механики. Причём, на мой взгляд, по разным причинам. Методологические основания школы ортодоксальной квантовой механики наиболее радикально отличаются от методологических норм классической концепции науки в сторону агностицизма (веры в непознаваемость) и субъективного идеализма. За это ортодоксальная квантовая механика подвергалась и продолжает подвергаться критике со стороны большинства ведущих эпистемологических школ.
Для современной теоретической физики в целом характерны: гипертрофированная математизация, осознанный отказ от поиска причинно-сущностных объяснений, столь же сознательный отказ от пространственных моделей и, как следствие, отсутствие "понимания" в общепринятом (то есть не философском) смысле.
Люди не могут и не хотят верить в учение, которое не понимает никто, даже его адепты.
Фейнман: "Я думаю — можно сказать, что никто не понимает квантовую механику... Всё время помни о том, что если ты не сможешь избежать постоянного вопроса — как это может быть, ты попадёшь в глухой тупик, из которого ещё никто не возвращался. Никто не знает, как это может быть так" .
Фейнберг: "Фактом является удивительное непонимание физической сущности специальной теории относительности при совершенном владении её техникой у множества вполне и даже очень высококвалифицированных физиков, в том числе теоретиков очень высокого уровня, вплоть до академиков. ...Как показали опросы, число непонимающих не уменьшается, а растёт".
Прибавьте к этому же молчаливый, но крайне последовательный "саботаж" со стороны других естественных наук и физических школ "верхнего уровня", не желающих переходить на новые методологические стандарты фундаментальных общефизических теорий. Осмыслением этого нового явления занимается отдельное эпистемологическое течение — антиредукционизм.
Наибольшее количество нетрадиционных и альтернативных публикаций относится именно к области фундаментальной физики, и в свете этого факта становится понятно, почему большинство членов комиссии по лженауке составляют профессиональные физики.
Известный философ Бертран Рассел приводит любопытное суждение относительно причин победы научного мировоззрения над мистикой: "Вера в возможности чёрной магии была разрушена не аргументами, а широко распространившейся верой в законосообразность мира... После Ньютона люди стали верить, что Бог когда-то создал природу и предписал ей законы, чтобы происходящее соответствовало его намерениям и не было нужды вмешиваться, за исключением особых случаев, вроде возвещения христианской религии".
Рассел заявлял, что вера в чёрную магию была разрушена вовсе не аргументами, а распространением иной веры — веры в "законосообразность мира"
Квантовая механика в её ортодоксальной интерпретации разрушила веру в незыблемость законов природы и причинную обусловленность явлений. Возможно, что не случайно совпадает время роста мистических настроений в обществе с победой ортодоксальной позиции в квантовой физике.
Падение авторитета научных школ органически связано с существенным падением уровня доверия к профессиональным учёным из-за того, что нарушение ими общепринятой научной этики приняло массовый характер. Изучением этих нарушений, помимо всего остального, занимается — социология науки. Широкое обсуждение работ по проблемам социологии знания открыло для общества массу неприглядных фактов, связанных нечестной конкуренцией научных школ, мифотворчеством, и дезинформаций.
Известный эпистемолог и историк науки Томас Кун сравнивает методы официального изложения истории научного развития "для широких масс", с методами "министерства правды" из известного романа Оруэлла.
Следует учитывать, что приёмы нечестной конкурентной борьбы в бизнесе строго контролируются специальными государственными институтами и пресекаются, как в административно-правовом, так и в уголовном порядке. В отношениях между научными школами и отдельными учёными законодательство предпочитает не вмешиваться, развязывая, тем самым, руки господствующим научным школам для использования самых нечестных методов.
Американские исследователи Коллинз и Пинч, изучавшие характер взаимоотношений между научным сообществом и новой научно-исследовательской программой — "парапсихологией", пришли к ошеломляющим выводам: методы обсуждения результатов парапсихологов, многие из которых являлись достаточно известными учёными в других областях науки, имело очень мало общего со стандартами научного обсуждения.
Представители физических научных школ, которым противоречили полученные парапсихологами результаты, повсеместно использовали грязные технологии, свойственные нечестной конкуренции: демагогию, шельмование, саботаж, огульное обвинение парапсихологов и всей парапсихологии в подтасовке результатов экспериментов и так далее и тому подобное.
Парапсихология в России преследуется
В свою очередь, парапсихологи вынуждены были прибегнуть к социальным (то есть ненаучным) аргументам для того, чтобы принудить научное сообщество обсуждать полученные ими результаты принятыми в науке методами.
Жуткое впечатление произвела на меня книга Сонина "Физический идеализм: история одной идеологической компании", в которой приводятся тексты статей, выступлений и клеветнических доносов в партийные органы известных советских учёных, направленные против своих коллег, представителей научных школ релятивизма и ортодоксальной квантовой механики.
После 1953 года эти, преследуемые ранее, научные школы сами заняли господствующее положение и уже в 1964 году отметили свою победу принятием закрытого постановления президиума РАН, "запрещающего всем научным советам и журналам, научным кафедрам принимать, рассматривать, обсуждать и публиковать работы, критикующие теорию Эйнштейна".
Ну а после распада СССР, когда старые административные рычаги воздействия на диссидентов от науки стали давать сбои, появилась потребность в ином институте идеологического подавления, созданного под видом "комиссии по борьбе с лженаукой".
По моему личному мнению, только один г-н Кругляков нанёс ущерб авторитету российскому научному сообществу гораздо больший, чем вся "лженаука" вместе взятая.
Участники "круглого стола" по проблемам лженауки, проходившего 3 февраля 2000 года в Институте философии и права СО РАН Новосибирска, высказывая совершенно справедливые претензии относительно неудачного названия комиссии, предлагали переименовать её в комиссию по научной этике. Учитывая стилистические особенности выступлений председателя этой комиссии, наполненные экспрессивными выражения, бранными словами и безответственными заявлениями, такое предложение выглядит достаточно многообещающе.
Проблему потери доверия невозможно решить силовыми методами. Следует разработать долгосрочную программу замены крайне неприглядного имиджа старой советской науки на новый, более соответствующий гражданскому демократическому обществу. И только после выработки и согласования новых критериев, имеет смысл создание внутренней комиссии, контролирующей соблюдение этики поведения представителей академической науки.
Кроме того, поскольку фундаментальные исследования финансируются государством, необходимо создание независимого от РАН государственного контролирующего органа, следящего за соблюдением правил конкурентного противоборства научных школ и отдельных учёных. Ущерб, который приносит стране применение грязных методов в конкурентной борьбе научных школ, зачастую слишком дорого обходятся обществу.
Сжечь, — ещё не значит опровергнуть
Моё личное мнение (впрочем, не оригинальное) состоит в том, что причиной ненаучного поведения учёных являются их верования. Профессиональные учёные слишком трепетно относятся к науке, считая себя её полномочными представителями. Несмотря на то, что методологические основания джастификационизма (веры в то, что научная теория может быть подтверждена с помощью эксперимента) были однозначно опровергнуты, и современные эпистемологические школы от них уже отказались, большинство профессиональных учёных естественнонаучного направления продолжают придерживаться этой ошибочной и очень вредной позиции.
Откройте любой серьёзный научный журнал и обратите внимание, сколь часто там используется ссылка на "подтверждение" или даже "полное подтверждение" той или иной научной теории. Современные эпистемологи в таких случаях обязательно используют другой термин, не "подтверждение", а "подкрепление".
Как только учёный начинает считать какое-либо научное знание "полностью подтверждённым" это означает, что субъективно он переводит это знание из разряда проблематичного в разряд непогрешимого. Относительно проблематичного знания учёный может допустить правомерность научного обсуждения, но относительно знания непогрешимого критическое научное обсуждение представляется ему бесполезной тратой времени, а те, кто пытаются инициировать такое обсуждение, выглядят в его глазах либо дилетантами, либо жуликами.
Профессиональные учёные, стоящие на позициях джастификационизма, переводят "полностью подтверждённые" научные знания в разряд верований. Совокупность научных верований учёных составляет их религию, а там, где есть вера и религия, там не может быть места объективному и беспристрастному обсуждению.
Чем меньше известно учёному джастификационисту об основоположениях его научной школы, тем большую часть научного знания он склонен переносить в разряд непогрешимого и тем более обширно содержание его религиозного храма, который сам он ассоциирует с "наукой", считая себя "адептом науки".
В тех случаях, когда эксперименты, поставленные сторонниками альтернативных научных школ, дают результаты, противоречащие непогрешимому "полностью подтверждённому" научному знанию, религиозная сторона профессионального учёного-жреца не позволяет допустить даже ничтожной вероятности того, что представленные на обсуждение результаты могут быть правильными.
Поппер: "Догма знания, однажды возведённая на престол, навсегда остается вне критики. На неё уже нельзя нападать. Она стала ... "неопровержимой и окончательной"".
Прочтите, если ещё не прочли, результаты исследования Коллинза и Пинча и посмотрите, насколько отличаются методы обсуждения научным сообществом исследований парапсихологов от тех, что принято считать научными, и насколько они похожи на методы обсуждения догматов веры.
Обратите внимание, — "комиссия РАН по борьбе с лженаукой" призывает руководителей ВУЗов, журналистов и редакторов СМИ не печатать материалы лженаучного содержания, но считает излишним давать строгое формальное определение научности и лженаучности.
Почему? Ответ мы находим в выступлении председателя комиссии, который, оказывается, считает, что: "учёным в самом деле очевидно, где наука, а где лженаука". Большего уровня некомпетентности мне трудно себе представить.
Что же на самом деле может быть очевидно человеку, имеющему научное звание? По-видимому, только утверждения признанных сегодня научных теорий (научных школ). То есть только то, что в рамках господствующей научной парадигмы входит в состав условно истинного знания (knowledge background).
Именно это знание, субъективно воспринимаемое как "непогрешимое", и составляет содержание религиозного храма жрецов от науки, считающих своим долгом защищать его от внешних посягательств.
Под прикрытием высоких слов деятельность комиссии направлена против публикации результатов альтернативных научно-исследовательских программ, выводы которых противоречат выводам "официальной" науки.
Сравните с высказываниями Куна: "Удивительная особенность проблем нормальной науки ... состоит в том, что они в очень малой степени ориентированы на крупные открытия, будь то открытие новых фактов или создание новой теории. Если результат проекта не попадает в эту более узкую (предполагаемую) область, то это рассматривается обычно как неудача исследования, которая отражает не отклонение природы от закона, но лишь ошибку опыта".
"Цель нормальной науки ни в коей мере не требует предсказания новых видов явлений: явления, которые не вмещаются в эту коробку, часто, в сущности, вообще упускаются из виду. Учёные в русле нормальной науки не ставят себе цели создания новых теорий, обычно они к тому же нетерпимы к созданию таких теорий другими".
Как известно, последние слова Джордано Бруно, сказанные им на костре были следующими: "Сжечь, — ещё не значит опровергнуть!". Откуда становится понятно, что проблемы Бруно были отчасти сродни современным проблемам альтернативных научных школ. Требованиям справедливого научного обсуждения и тогда и сегодня противопоставляются призывы к подавлению научного инакомыслия.
Мне стыдно уже за то, что наши лучшие и уважаемые академики выражают публичное сожаление о том, что не могут свой властью посадить какого-то жулика (читай, еретика) в тюрьму. Совсем неслучайно, известная своей агрессивностью в борьбе с ересью, Московская патриархия нашла себе союзника в лице председателя комиссии по борьбе с "лженаукой".
Одним из эффективных способов противодействия подобным "борцам за чистоту веры" является противопоставление их научных верований утверждениям противоположного характера, принадлежащего общепризнанным научным авторитетам. В отличие от теологических доктрин научные "истины" не столь согласованы и, кроме того, высшим научным авторитетам, основателям соответствующих научных школ, не был свойственен научный догматизм в той степени, как их последователям.
Поэтому всегда можно подобрать цитаты, показывающие тому или иному жрецу от науки, что его личные представления о том, что входит в список непогрешимых научных догм противоречит мнению другого, к тому же общепризнанного научного авторитета. Благодаря таким противопоставлениям "борец за чистоту веры" может быть сам обвинён в ереси. Тот, кто вовремя осознает, что научная дискуссия вышла за пределы научного обсуждения и перешла в плоскость теологии получает существенное преимущество благодаря своевременному переходу на более адекватные методы аргументации.
|
